Семь вещей, которые я узнал, разбив лицо. Вот что я вынес из этой истории

Когда в результате аварии Том Дэвидсон из CW получил титановую пластину в щеку, его взгляд на велоспорт начал меняться.

В начале этого года я пережил один из самых страшных маминых кошмаров. Это произошло в одно мгновение. Я поехал в кинотеатр на велосипеде, чтобы встретиться с подругой, и пока мы смотрели фильм, погода на улице стала штормовой. Порывы ветра, как мне казалось, без труда донесут меня до дома. Поездка длилась меньше двух минут.

На первом же повороте — резком, мокром левом — мое переднее колесо резко заскользило, и велосипед с силой впечатался в асфальт. Я не помню удара. Помню только, что меня отскребали от пола трое мужчин с паническим выражением лица, которые постоянно спрашивали, все ли со мной в порядке. Я гордо отпихнул их, но пульсация в лице, боль в запястье и общее головокружение дали мне понять, что я не в порядке.

Медсестра в отделении неотложной помощи помогла мне собрать воедино картину аварии. Моя левая щека сильно ударилась о дорогу и теперь была такой же плоской, как асфальт, от которого она отскочила. Компьютерная томография подтвердила три перелома на лице, а также перелом запястья, и через 48 часов меня записали на срочную операцию. Это позволило бы предотвратить «провисание» моего «глазного материала» через сломанную скулу, что казалось хорошей идеей. Сегодня небольшая титановая пластина удерживает все это на месте и будет удерживать до конца моей жизни».

Аварии в велоспорте могут быть судьбоносными. Они могут кардинально изменить наши отношения с велосипедом, отбить уверенность в себе и оставить шрамы, которые будут постоянным напоминанием о нашей хрупкости. Мои, к счастью, не видны. Хирурги провели всю процедуру через внутреннюю часть моего рта, сделав разрез на линии десны. Мне так и не сказали, сколько швов они наложили, но я насчитал семь или восемь с помощью языка. В последующие месяцы, когда швы рассосались и я снова начал кататься, мой взгляд на велоспорт начал меняться. Я почувствовал беспокойство, которого раньше не испытывал при езде на велосипеде. Вот что я узнал и как восстановил свою уверенность.

ВЫ НЕ МОЖЕТЕ КОНТРОЛИРОВАТЬ ТО, КАК ВЫ РАЗБИВАЕТЕСЬ

До того, как я разбил лицо, у меня не было ни одной серьезной аварии. Годами я ездил в иллюзии, что, если я когда-нибудь упаду, я смогу сделать маневр, чтобы перекатиться на плечо и, конечно, избежать удара головой. Я видел, как это сделал Марк Кавендиш на «Джиро д’Италия» в прошлом году; на мокрой дороге в Салерно бывший чемпион мира держался за руль, когда скользил на боку через финишную черту. Он не получил переломов и победил в заключительный день в Риме.

Я, однако, не Марк Кавендиш.

Пожалуй, самое страшное, что я вынес из своей аварии, — это то, что ты можешь упасть на землю в мгновение ока, не успев среагировать. У меня не было шанса коснуться тормозов или скорректировать свою линию в повороте. В одну секунду я был на велосипеде, а в следующую оказался на земле.

Теперь я прекрасно понимаю, как быстро может повернуться моя судьба, и из-за этого стал более осторожным гонщиком, что снизило мою среднюю скорость, но позволило мне добираться до дома целым каждую поездку.

СОТРЯСЕНИЕ МОЗГА — НЕ ПОВОД ДЛЯ СМЕХА

Хотя сотрясение мозга мне в итоге не диагностировали, врачи отнеслись к этому очень серьезно — даже серьезнее, чем к моим переломам. Сразу после удара по голове у меня отшибло память. Ошеломленный, я вернулся в дом своего друга, где он задал мне два вопроса. «Ты знаешь, какой сегодня день?» Я не знал. «Знаешь ли ты, что мы делали сегодня днем?» И снова я не знал. Я не мог вспомнить кинотеатр.

Сотрясения мозга обычно проходят через несколько недель, но могут иметь и более длительные последствия. Тако ван дер Хоорн, выступающий за команду Intermarché- Wanty и выигравший этап Джиро д’Италия в 2021 году, получил «тяжелое сотрясение мозга», разбившись на прошлогоднем Туре Фландрии, и до сих пор, спустя более года, все еще не вернулся в гонки.

Если вы ударились головой в аварии, обратите внимание на такие симптомы, как спутанность сознания, головокружение и тошнота, а также на более тонкие изменения, такие как забывчивость и повышенная раздражительность. Как правило, они проявляются сразу, но могут длиться до трех недель. Если у вас есть сомнения, обратитесь в больницу.

ПОСЛЕ ЛЮБОГО УДАРА КУПИТЕ НОВЫЙ ШЛЕМ

Среди первых вопросов, которые задала мне медсестра в больнице, были: «На вас был шлем?». Если бы я ответил «нет», уверен, меня бы встретили укором и отчитали. В этом случае я смог сказать «да». «Хорошо», — сказала она. «Выбросьте этот. Вам нужно будет купить новый«.
При всех переломах в моем теле эта мысль причинила мне наибольшую боль. Я привязался к своему шлему POC, на нем было всего несколько небольших вмятин и потертостей, и, что самое важное, я не хотел выкладывать еще 100 фунтов стерлингов за новый.

Здесь я должен признаться, что не читал советы, которые часто печатаются на наклейке внутри шлема или хотя бы в сопроводительной литературе. Я обратился в компанию Kask за дополнительной информацией. По словам представителей компании, они рекомендуют заменять шлем после любого удара, «независимо от видимых повреждений, так как его способность поглощать будущие удары может быть нарушена».

Бренд также заявил, что люди должны «регулярно осматривать свой шлем на предмет признаков износа, таких как трещины, отсоединенные части, деформация, шелушение или изменение цвета, и рассматривать возможность его замены каждые три года с даты покупки, чтобы обеспечить постоянную защиту». Сейчас я езжу в новом шлеме, той же модели, что и раньше. Старый я тоже сохранил, он висит у меня в спальне на память и служит предупреждением о том, что могло бы быть.

ЕПЕРЬ Я НАДЕВАЮ ШЛЕМ НА КАЖДУЮ ПОЕЗДКУ

Вокруг ношения шлемов всегда велись ожесточенные споры. Некоторые люди говорят, что это бесполезно и только придает автомобилистам уверенности в том, что они будут ездить безрассудно рядом с вами. Они часто приводят в пример Нидерланды, где люди обычно ездят с непокрытой головой, а их волосы развеваются на ветру.

Неважно, катаюсь ли я на шоссейном велосипеде или на односкоростном велосипеде, как это было, когда я разбился, я всегда надеваю шлем. Для меня все просто. Если есть хоть малейший риск, что я упаду и ударюсь головой — а это происходит каждый раз, когда я перекидываю ногу через велосипед, — я хочу, чтобы шлем защитил меня.

Положительным моментом в моей аварии стало то, что она вызвала размышления у моих друзей-велосипедистов. Один из них написал мне после этого, что раньше он «надевал шлем для „нормальных“ поездок, но не для поездок на работу или по городу». Однако моя авария «заставила его задуматься». Это сообщение заставило меня улыбнуться.

НЕ ШУТИТЕ С ПОГОДОЙ

Человеческая глупость не сравнится с матушкой-природой. В тот день, когда я разбился, над Лондоном пронесся ураган «Иша». Я бессмысленно недооценил ее. В столице прогнозировались порывы до 50 миль в час. Полагая, что с ними я легко доберусь до дома и практически доплыву до своей парадной двери, не нажимая на педали. Как же я ошибался.

Конечно, редко когда поездка проходит по одной прямой дороге. С каждым небольшим поворотом воздействие ветра на меня менялось, принося с собой новую турбулентность. В тот момент, когда я повернул налево, попутный ветер превратился в встречный, который, я уверен, выбил у меня из-под ног переднее колесо. Надо было оставить велосипед у друга и ехать на поезде. Мы не можем контролировать погоду, но мы можем контролировать, едем ли мы в ней.

ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ ВОССТАНОВЛЕНИЕ ЗАНИМАЕТ БОЛЬШЕ ВРЕМЕНИ, ЧЕМ ФИЗИЧЕСКОЕ

Операция заняла всего час, но в течение недели или около того после нее моя левая щека вздулась от отека. Я выглядел так, будто провел шесть раундов с Майком Тайсоном — при условии, что боксеру разрешалось наносить только правые хуки, — с соответствующими синяками, а моя кожа окрасилась в цвет посуды Tupperware, испачканной куркумой. Гипс с запястья сняли через три недели, и теоретически я был готов снова отправиться в путь. Вот только мне этого не хотелось. Я испытывал новое чувство уязвимости, страх, что могу снова причинить себе вред.

Это нормальное явление, сказала мне психолог доктор Марианна Трент. «Ваше тело физически готово, но ваш разум, возможно, нуждается в дополнительных заботе. Это не отрицательный момент, просто мы знаем, что такое исцеление», — сказала она. «Если мы делаем что-то слишком сложное для нас, мы становимся гипервозбудимыми, и тогда у вас может возникнуть тревога, приступ паники, вы можете почувствовать себя подавленным».

Чтобы справиться с этим, нужно просто вернуться к езде на велосипеде и быть уверенным, что всё будет в порядкек. Как и я, доктор Трент тоже разбилась на велосипеде и получила перелом руки. Теперь, спустя год, она только недавно смогла «с умом» насладиться своей первой поездкой. «Были большие отрезки времени, когда я совсем не думала об аварии, что является явным признаком выздоровления», — говорит она. У меня был момент, когда я подумала: «А, кажется, мне уже лучше. Думаю, я выздоровела».

УЧИТЕСЬ ПРОХОДИТЬ ПОВОРОТЫ ПРАВИЛЬНО

Скажу честно, за все годы катания я так и не понял, как плавно входить в поворот на велосипеде. Я всегда проходил крутые повороты, как робот, двигающийся по квадрату. Мой брат любит высмеивать меня за это — либо я проигрываю ему три длины велосипеда впереди, либо слышу, как он позади меня гогочет над моей линией. По сей день он утверждает, что научился проходить повороты, играя в видеоигры с машинами в детстве. Я же, напротив, больше любил Guitar Hero.

После аварии я стал изучать искусство прохождения поворотов. Я смотрел видео с великими мастерами и пытался повторить их технику. Общее правило — широко входить в поворот и также широко выходить из него. Наклоняясь в повороте, вы должны поднять внутреннее колено и вытянуть другую ногу, нажимая на внешнюю педаль для баланса. Не смотрите вниз на дорогу перед собой. Вместо этого смотрите в сторону того участка дороги, где вы хотите оказаться.

Сделайте все это, и вы будете выглядеть как профессионал. В качестве альтернативы вы можете поступить так же, как я, — притормозить, проехать поворот на комфортной скорости, а сзади меня будет смеяться мой брат.